под влиянием назидательных нравоучений монашек в популярных журналах,
которые она с увлечением разглядывала. Там, на этих глянцевых страницах,
американские семьи всегда выглядели такими опрятными, чистыми, и все
домочадцы всегда мило улыбались друг другу. Они делали щедрые подарки друг
другу на Рождество, дни рождения, свадьбы, различные семейные годовщины и в
День матери. Подарки сыпались как из рога изобилия. У них были бодрые
старики родители, живущие на ферме, и, по крайней мере, один автомобиль.
Сыновья обращались к отцу вежливо -- "сэр, сэр"; дочери играли на пианино и
рассказывали матерям о своих свиданиях; и все глотали витамины. Они вместе
завтракали, обедали, включая и ланч по воскресеньям, дружно ходили в церковь
той конфессии, которую предпочитали, и все толпой уезжали отдыхать на берег
океана. Отец, как правило, успешно занимался бизнесом, в обязательном черном
костюме, и у него всегда было полно полисов на страхование всех случаев в
жизни. Все это до конца не укладывалось в голове Мэри, но все же для нее это
был стандарт, довольно, правда, расплывчатый, с которым она постоянно
сравнивала образ жизни своей семьи. Она была одновременно и слишком
застенчивой, и слишком высокомерной. Это не позволяло ей более тесно
общаться с соседями, а потому реальная жизнь других американских семей, по
существу, была ей незнакома. Богатые семьи были для нее недосягаемы, а
бедняков она считала конечно же ниже ее, и она их всех презирала. По ее
довольно туманным, нестойким, лишенным прочной системы представлениям, она
сама, ее муж, Томас и Гретхен не могли считаться полноценной семьей, и в
таком виде она не могла ее воспринимать как семью, в которой хотелось бы
жить. Она всех воспринимала как разнородную группу притершихся друг к другу
людей, собравшихся вместе совершенно случайно для путешествия, которое никто
из них для себя не выбирал, и поэтому в лучшем случае в такой ситуации можно
было надеяться, что враждебные боевые действия будут сведены к минимуму. Ирвин Шоу. Богач, бедняк.
Ничего за эти десятки лет не изменилось. Как были внушаемые идиоты, так и остались.
